Дед Мороз – такой, каким его знают, для фольклорного персонажа непозволительно молод. Доброму румяному дедушке с мешком подарков немногим более века. Нашим предкам Мороз представлялся в облике вредного косматого старикашки с железной клюкой в руках, встреча с которым могла быть смертельно опасной.




В предшественники Деду Морозу молва записывает духов холода, известных под именами: Карачун (Корочун), Студинец, Зюзя и Дед Трескун (Трескунец). Самый неприятный из них Карачун - злой дух, приносящий внезапную смерть юношам и девушкам, а также гибель от холода. Особенно свирепствует в високосные годы. В слугах у Карачуна числятся медведи шатуны, выступающие как бураны, и волки - метели. В память о злом божестве остались устойчивые выражения, символизирующие смерть: «Придет Карачун», «Хватил Карачун», «Он задал карачуна».




Трескунец нагоняет лютые морозы, колотя железной дубиной по лесным пням. Встретить его в лесу – не к добру. Во-первых, это знак, что приближаются жестокие холода, во-вторых, любого не самого нервного мужика карачун хватит при виде низкорослого лохматого старичка в шубе на босу ногу и с дубинкой в руках.

Студинец и Зюзя несут аналогичную функцию: устраивают метели, заносят снегом дороги и дома и, походя, могут приморозить запоздавшего путника, как описано в знаменитой поэме Некрасова: «Без мелу всю выбелю рожу, а нос запылает огнем».




У Мороза несколько другие функции. В его обязанности входит зимой «укутывать снежком» поля, чтобы озимые посевы не замерзали. Весной он укладывался спать под колодой. Чтобы Мороз крепко спал и не вздумал приходить на поля раньше поздней осени, его следовало «кликать». Для этого глава семьи выносил кутью – кашу с медом и ягодами или овсяные блины, и ставил в определенное место, приговаривая:

"Дед-Мороз, Дед-Мороз!
Приходи блины есть и кутью!
А летом не ходи, огурцы не съедай,
Росу не убивай и ребятишек не гоняй"

Кликали Мороз целый месяц, начиная с 20 декабря. Еду оставляли в местах, считавшихся «переходом в другой мир», то есть на пороге, на внешней стороне окна или в огороде. В Подмосковье наговоры выкрикивали в печную трубу.

«Кликанье» сохранилось до середины 19 века, только вместо кутьи выставляли одно из блюд со стола - щи или похлебку.




В 19-м веке стала формироваться новая городская мифология, направленная на освобождение новогодних обрядов от сакральных смыслов. В первую очередь это касалось рождественской елки, осуждаемой православием. В процесс переноса обряда на русскую почву включились педагоги и детские писатели.




Литературный образ Деда Мороза впервые был представлен В. Одоевским в "Сказках дедушки Иринея". Здесь Мороз Иванович выглядит не столько суровым, сколько справедливым. Работящих и умелых он награждает, а лентяев и неумех наказывает.

Начиная с 1830 года в царской семье Новый год встречали с елкой, а вскоре знакомый нам праздник прочно вошел в жизнь Петербурга. Продажа елок «прелестно убранных и изукрашенных фонариками, гирляндами, венками», по данным газеты «Северная пчела», начались в 1840 году, а самой популярной игрушкой стали «рождественские старики», присыпанные белым инеем. Со временем игрушечных Дедов начали ставить под елку. Разыгрывались спектакли, в которых старик в шубе привозил хвойное деревце, пели песни. Поэтому, когда у детей возникал вопрос: «Кто приносит елку и кладет под нее подарки», ответ возникал однозначно: тот самый старик, Дед Мороз. Страшноватая фигура Некрасовского «Лесного воеводы» в переложении для детей выступает в роли властителя зимнего царства, украсившего лес драгоценными камнями и серебром. А также рачительного хозяина, построившего изо льда дворцы и мосты «каких не построит народ».




В начале 20 века Дед Мороз прочно занял свое место в виде главной новогодней фигуры и персонажа детской литературы. При этом, по мнению историка Е. Душечкиной, в народные массы внедряется представление о тысячелетней истории Мороза на Руси.




После революции Дед Мороз в горячке антирелигиозной борьбы был объявлен «религиозным хламом». В 1929 году провозгласили «безбожную пятилетку». На народ обрушилась антирелигиозная пропаганда; повсеместно разграбляли и сносили церкви. Молодежь вместо елок проводила комсомольские святки, на которых устраивали дискуссии по разоблачению Рождества.

Неважно, что у Деда Мороза светское происхождение, и к православию он не имеет никакого отношения. Новый год в представлении людей виделся неотделимым от Рождества. «Эксплуататорские классы пользуются "добрым" Дедом Морозом для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала», писали в агитационных брошюрах. Им вторили поэты:

"Ёлки сухая розга
Маячит в глазища нам
По шапке Деда Мороза,
Ангела — по зубам!"
Семен Кирсанов

Однако большинство «отсталых» граждан продолжали скрытно отмечать Новый год, в чем им потакали дворники – поставщики елок. В 1933 году В.Д. Бонч-Бруевич в дополнение к своей лениниане пишет рассказ «Ленин в школе» о елке в Сокольниках, которые дети устраивали для В.И.Ленина и Надежды Крупской.




Гонения на Деда Мороза закончились неожиданно. На заседании Политбюро ЦК КПСС в декабре 1935 года соратник Сталина Павел Постышев вдруг заговорил о новогоднем празднике, описанном Бонч-Бруевичем. Сталин заметил, что советским детям тоже понравилось бы такое мероприятие. Тотчас же была опубликована статья в «Правде», где говорилось, что раньше Новый год отмечали только капиталисты, а в СССР дети пролетариев тоже достойны хорошего праздника.

Началось триумфальное шествие Деда Мороза по стране. Он стал главным персонажем на всех новогодних представлениях и детских праздниках, от Чукотки до Азербайджана. Во время Великой Отечественной войны Дед Мороз с плаката разил фашистов. А мультфильмов про него создано великое множество: «Дед Мороз и Серый Волк», «Дед Мороз и лето», «Снеговик-почтовик».




В настоящее время Дед Мороз получил полное признание. У него дворец-резиденция в Великом Устюге, многочисленные помощники и внучка Снегурочка.